Сталинизм

          Сталинизм

          Прокурор Советского Союза
          Сессия ВАСХНИЛ и московские процессы
          Сопротивление духа времени

          Сталинизм и враги народа

          Прокурор Советского Союза

          Андрей Януарьевич Вышинский (1883 - 1954 гг.) в своё время был хорошо известен в Советском Союзе и за рубежом. На московских процессах 1936- 38 гг. он представлял сторону обвинения и провёл эти процессы, по оценке У. Черчилля, "блестяще"[1]. По словам Дж. Дэвиса, в 1936- 38 гг. посла США в СССР, юридическая сторона организации процессов вызывала у него, как адвоката, "уважение и восхищение"[2]. Выступления Прокурора Союза в те дни публиковали все центральные советские газеты. После процесса Радека-Пятакова на экранах страны демонстрировался фильм "Приговор суда – приговор народа", в который была включена обвинительная речь Вышинского. Его имя и оценки его деятельности – впрочем, сильно зависевшие от политических симпатий комментаторов – не сходили тогда со страниц и мировой прессы. Когда А.Я. Вышинский в 1947 году находился с визитом в Англии, принцесса Маргарет пожелала лично повидать знаменитого прокурора 37 года.
          На процессах 1936- 38 гг. Вышинский в известной степени стал рупором русского народа, и те характеристики, которые он давал подсудимым – "проклятая гадина", "цепные псы империализма", "жалкие подонки", "звери в человеческом облике", "зловонная куча человеческих отбросов" "взбесившиеся псы" – были не столько прокурорски- юридическими, сколько эмоционально- нравственными, выражавшими мнение о "ленинской гвардии" трудящихся СССР. Это мнение Прокурор Союза, впрочем, далее облекал в выверенные формулировки и излагал в соответствии с тогдашней марксистско-ленинской терминологией, навязанной обществу теми самыми старыми большевиками, которые ныне сидели на скамье подсудимых.
          А.Я. Вышинский был активным проводником политики Сталина не только на процессах против троцкистов. Возглавив в марте 1935 года прокуратуру СССР, он принял деятельное участие в начавшемся тогда расширении социальной базы сталинского режима: досрочном снятии судимости с колхозников и освобождении осужденных за "хищение социалистической собственности"; пересмотру дел лиц, высланных из Ленинграда после убийства Кирова; возвращении политических прав "лишенцам" и т.д. Одновременно новый генеральный прокурор занялся подготовкой правовых реформ, направленных на переход от доминировавшей в стране после октября 1917 года "революционной законности" к упорядоченному судопроизводству. Так, уже в мае 1935 года он представил в Политбюро проект постановления "О порядке производства арестов", по которому аресты по всем без исключения делам могли производиться НКВД лишь с санкции прокурора (утверждено в июне 1935 г.). Возглавив в июле 1936 г. подкомиссию судебных органов конституционной комиссии ЦИК, Вышинский предложил ввести в новую Конституцию принцип выборности судей и отстаивал его в дискуссиях с тогдашним наркомом юстиции, бывшим председателем Верховного революционного трибунала Крыленко[3].

          В 1939 г. А.Я. Вышинский стал заместителем председателя СНК. В его ведении находились сначала вопросы культуры, а с 1940 года – иностранные дела. С сентября 1940 по 1946 гг. Вышинский был первым заместителем наркома иностранных дел (Молотова), потом его заместителем по общим вопросам. В марте 1949 г. он возглавил министерство иностранных дел СССР.
          На всех своих постах Вышинский был активным проводником сталинской политики. Занимаясь в 1939- 40 гг. проблемами культуры, он критиковал декадентов и формалистов – так в те годы именовались представители дегенеративного искусства – реализуя установку Сталина на искоренение троцкизма и его пособников из всех сфер общественной жизни. Например, выступая 15 июня 1939 года на Всесоюзной конференции театральных режиссёров, Вышинский подчеркнул, что мнение Троцкого о невозможности развития народом своего театрального искусства опровергнуто ростом числа театров в СССР и улучшением их репертуара. Имея в виду в первую очередь близкого в 1920-х гг. к Троцкому Мейерхольда, подвергавшегося с середины 1930-х гг. в советской печати всё более острой критике, Вышинский призвал сценаристов и режиссёров "преодолевать в своём творчестве формализм и натурализм". Во время Великой Отечественной войны А.Я. Вышинский, как заместитель наркома иностранных дел, участвовал в переговорах с представителями стран антигитлеровской коалиции. В ноябре 1941 г. он принимал прибывшего в СССР В. Сикорского, главу польского эмигрантского правительства; в октябре 1943 г. участвовал в совещании министров иностранных дел СССР, США, Англии в Москве; в 1944- 45 гг. вёл переговоры о выходе из войны Румынии и Болгарии; в феврале 1945 г. был членом советской делегации на Ялтинской конференции. В мае 1945 г. он доставил в Берлин текст Акта о безоговорочной капитуляции Германии и оказывал правовую поддержку Жукову; в июле того же года участвовал в Потсдамской конференции союзных держав; на Нюрнбергском процессе являлся личным представителем Сталина.
          После окончания войны в ведении А.Я. Вышинского по линии МИД оказались вопросы ООН. Он был главой советской делегации на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН; неоднократно выступал там с речами, которые вызывали живой интерес у слушателей, особенно представителей западного блока. Дж.Ф. Даллес старался не пропускать его выступлений и отмечал сильное воздействие риторики Вышинского: "Его слова, даже когда они произносились на незнакомом языке, поражали как пулемётная очередь". "Когда выступал Вышинский, любая аудитория была переполнена"[4].
          Работая в МИДе, Вышинский не порывал связей с юриспруденцией. В 1939 году он возглавил Институт права и редакцию журнала "Советское государство и право". В 1947 г. за труд "Теория судебных доказательств" ему была присуждена Сталинская премия.
          В отличие от В. Молотова, с конца 1940-х гг. утратившего доверие Сталина (что выразилось, в частности, в снятии его с поста министра иностранных дел), А.Я. Вышинский до конца пользовался расположением советского вождя. 5 - 6 марта 1953 года, сразу после смерти Сталина, новое руководство вывело Вышинского из кандидатов в члены президиума ЦК и понизило в должности до первого заместителя министра иностранных дел.
          В дальнейшем А.Я. Вышинский выполнял обязанности постоянного представителя СССР при ООН и, несмотря на вызовы, в Москву не приезжал. 22 ноября 1954 г. он скоропостижно скончался от сердечного приступа во время завтрака в советском представительстве в Нью-Йорке.
          С началом кампании Хрущёва против сталинизма деятельность Вышинского стала подвергаться публичному осуждению как в официальной прессе, так и в либеральной публицистике. Историческая истина в этой пропаганде нередко полностью извращалась. Одним из наиболее ярких примеров такого рода стало приписывание Вышинскому утверждения, что "признание обвиняемого является царицей доказательств" в судебном процессе. В действительности Прокурор Союза говорил прямо противоположное:
          "… было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого … В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьезным доказательством, "царицей доказательств" (regina probationum) … если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом. …
          Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже – единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них"[5].
          Сходным образом высказывался А.Я. Вышинский и на трибуне ООН. Так, отвечая английскому генеральному прокурору Шоукроссу на его замечания, касавшиеся юридической стороны московских процессов, он сказал: "В советском праве сознание обвиняемого имеет такое же значение, как и всякое другое доказательство, так как советский закон, советское право требует, чтобы суд выносил приговор не на основании признания обвиняемым своей вины, а по всей совокупности доказательств по данному делу"[6].
          В той же речи Вышинский привёл, в пику Шоукроссу, цитату из английского учебника по уголовному праву С. Гарриса "Принципы и практика уголовного права", 1943 г., стр. 450: "Если подсудимый признаёт себя виновным то не требуется никаких дальнейших доказательств или дальнейшего судебного разбирательства, и суд переходит к вынесению решения на основании "собственного признания" подсудимого". Вышинский с сарказмом заметил, что "в английском праве до сих пор ещё в значительной степени сохранились следы формальной теории доказательств, которая стоит на том принципе, что сознание обвиняемого – царица доказательств"[7].
          Другим искажением образа прокурора СССР в либеральной публицистике- пропаганде было утверждение, что он якобы "всегда только послушно выполнял заказы НКВД". В действительности, Вышинский требовал от следователей не допускать "обвинительного уклона" и не передавать дела в суд без достаточных на то оснований:
          "Качество следственного производства у нас недостаточно, и не только в органах НКВД, но и в органах прокуратуры. Наши следственные материалы страдают тем, что мы называем в своем кругу "обвинительным уклоном". Это тоже своего рода "честь мундира" – если уж попал, зацепили, потащили обвиняемого, нужно доказать во что бы то ни стало, что он виноват. … Считается неловко прекратить дело за недоказанностью, как будто это компрометирует работу"[8].
          "Прокуратура потребовала из Донбасса все дела лиц, осужденных по производственным преступлениям в 1934, 1935, 1936 и 1937 гг., для их сплошной проверки. После просмотра этих дел в Москве прокуратурой Союза приговоры, вынесенные без достаточных оснований, будут опротестованы. В отношении лиц, осужденных по производственным делам без достаточных оснований, а также в отношении лиц, которые в последнее время показали себя честными и добросовестными работниками, будет возбужден вопрос о снятии с них судимости"[9].
          Впрочем, в 1960- 80-х гг. о Вышинском осуждающе отзывались не только либералы- космополиты, но и ортодоксальные партийные деятели. Так, член Политбюро и министр иностранных дел СССР А. Громыко говорил о нём: "Этот человек никогда не был предан нашей идее". Однако какой идее были преданы они сами (тот же Громыко, предложивший на пост генсека КПСС Горбачева) показали события 1991- 93 гг., когда все главные обвинения – сговор с геополитическими противниками России ради захвата собственности и власти; планы расчленения страны, превращения её в сырьевой придаток Запада и т.д. – предъявлявшиеся Вышинским в 1937 году тогдашним троцкистам, оказались реализованными партийными функционерами нового поколения с помощью пятой колонны, которую американский посол в СССР в 1936- 38 гг. Дж. Дэвис считал, после московских процессов, ликвидированной[10].

          Сессия ВАСХНИЛ и московские процессы

          Августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года во многом походила на знаменитые московские процессы 1936- 38 гг.:
          ● На сессии, как и на этих процессах, несмотря на формально состязательный характер полемики между сторонами, фактический результат был предопределён заранее – решением Сталина.
          ● Как и процессы против троцкистов, сессия ВАСХНИЛ играла во многом показательную идейно-пропагандистскую роль. В московских процессах риторика прокурора Вышинского была направлена против лиц, ставивших целью подчинение СССР политической системе Запада. Аналогичным образом, в выступлениях Лысенко и его соратников на сессии ВАСХНИЛ также звучала критика "работы на единую мировую науку" и других "глобализаторских" тенденций.
          ● Самой любопытной чертой сходства между московскими процессами и сессией ВАСХНИЛ была их внешняя парадоксальность. На московских процессах на скамье подсудимых сидел цвет ленинизма, который обвинялся, помимо прочего, в "преступлениях перед партией Ленина". А кто были судьи? Сталин – по выражению Троцкого, "могильщик партии и революции", вместе со своим ближайшим помощником Вышинским, который в 1917 году по своей тогдашней должности подписал ордер на арест Ленина. Столь же парадоксальным образом на сессии ВАСХНИЛ Лысенко, давно отошедший от основных положений дарвинизма, критиковал за "отступления от дарвинизма" настоящих советских дарвинистов – Завадовского, Жуковского, Жебрака и других. Мало того, беспартийный Лысенко, озвучивая ортодоксальные партийные лозунги, громил заслуженных членов ВКП(б) (тех же). Можно себе представить, каково было настоящим дарвинистам и более или менее верным марксистам-ленинцам всё это слушать!
          ● На московские процессы и на сессию ВАСХНИЛ сходным образом реагировала "международная демократическая общественность". Прогрессивные деятели всего мира осудили реакционный сталинский режим[11], а ряд зарубежных коммунистов объявил о своём разрыве с партией. Аналогичным образом прогрессивная мировая общественность осудила реакционную сессию ВАСХНИЛ, а известный генетик-евгеник и левый коммунист Мёллер объявил о выходе из членов Академии наук СССР.
          Итак, московские процессы 1936- 38 гг. и сессия ВАСХНИЛ 1948 года имели ряд черт сходства, очевидно, отражавших их общее социальное значение знаковых событий в конфликте двух направлений развития общества; двух идеологий – двух миров.
          Примечательные аналогии имелись не только между процессами против троцкистов и августовской сессией ВАСХНИЛ, но и между их главными действующими лицами – И.В. Сталиным и Т.Д. Лысенко:
          ● Сталин уже в начале 1930-х гг. поставил перед собой в качестве приоритетной цели решение внутренних проблем страны и защиту её интересов на международной арене. Одной из причин острого конфликта между ним и левыми оппозиционерами была продолжавшаяся ориентация последних на "мировую революцию". Сходным образом, и Лысенко постоянно требовал от подведомственных ему, как президенту ВАСХНИЛ, структур, чтобы их работы содействовали решению проблем сельского хозяйства СССР, "применялись на колхозных и совхозных полях", и отрицательно относился к академическому "развитию мировой науки", на которое ориентировались его оппоненты.
          ● Аналогии между Сталиным и Лысенко прослеживались и в их методах. Оба первоначально исходили из самых прогрессивных на тот момент учений: марксизма-ленинизма и дарвинизма соответственно. И тот и другой далеко отошли от этих учений, хотя и называли свои взгляды их "творческим развитием". Сталин так "развил" марксизм-ленинизм, что от него мало что осталось. По словам Троцкого, "официальное понимание ленинизма менялось <при Сталине> из года в год". Каменев: "марксизм есть нынче то, что угодно Сталину". Аналогичным образом "развил" дарвинизм и Лысенко: одни его ключевые положения он отверг, другие – объявил метафорами. По выражению П. Жуковского, оппонента Лысенко, это был "дарвинизм в кривом зеркале". Объявляя себя творческим марксистом, Сталин разгромил всех подлинных марксистов-революционеров. Аналогичным образом, называя себя творческим дарвинистом, Лысенко разгромил настоящих, убеждённых советских дарвинистов.
          ● Сталин отошёл от идеи мировой революции, затормозив подобные глобализаторские проекты в СССР лет на двадцать. Аналогично и Лысенко отошёл от дарвинизма и вейсманизма, затормозив развитие подобной "глобализаторской" мировой науки (точнее говоря, лженауки) в СССР на примерно такой же период.
          ● И Сталин и Лысенко называли (а возможно и искренне считали) себя продолжателями ленинизма и дарвинизма, соответственно. И тот и другой называли свои взгляды развитием этих систем. Однако как их оппоненты, так и нейтральные наблюдатели высказывали иные мнения. "Академик Лысенко отходит от дарвинизма" (П. Жуковский). "В сталинском Политбюро марксисты не нужны" (Д. Рязанов (Гольдендах)). "Нелепо считать Сталина коммунистом. Он русский националист" (Гарри Гопкинс). Можно было бы сказать и так: Сталин и Лысенко, возглавив в России тогдашние прогрессивные движения, определявшие дух времени, затем резко изменили их направление.

          Сопротивление духа времени

          Борьба сталинского руководства против троцкистов и других мафиозных клик вызывала сопротивление групп и отдельных лиц, чьи интересы эти действия затрагивали. Вместе с тем, помимо проявленного и, так сказать, рационального сопротивления, зафиксированного в соответствующих дискуссиях и административных мероприятиях, эти действия вызвали более широкое и почти безличное противодействие, которое можно было бы назвать сопротивлением духа времени. Образно его можно было бы представлять как возникновение водоворотов и завихрений при движении поперёк мощного течения по реке. Репрессирование в 1930-х гг. деятелей из этномафиозных клик шло против одного из мощных течений мировой истории. И вот, одновременно с этими целевыми репрессиями, по всей стране неожиданно развернулись широкомасштабные, иррациональные, не обусловленные политической необходимостью для сталинского руководства, произвольные аресты и расстрелы[12]. Когда этот хаос был более или менее упорядочен, на страну обрушилась агрессия Гитлера – опять-таки фактически иррациональная, безумно-авантюрная по замыслу – не могла же небольшая Германия воевать сразу со всем миром! Эту навязанную войну тоже можно было бы рассматривать как сопротивление среды – реакцию духа времени на отход от него Сталина и его соратников, на взятый ими курс на улучшение жизни народа и подавление этномафиозных кланов.
          Аналоги таких водоворотов и завихрений, хотя и меньших масштабов, возникали в результате и других аналогичных действий Сталина; в частности, после принятия им в 1948 году решения о развитии биологических и сельскохозяйственных наук в СССР на основе мичуринской биологии, ориентированной на работу, полезную для народа, а не для "прогресса" и "мировой науки".

          Примечания
          1. За этим последовала беспощадная, но, возможно, не бесполезная чистка военного и политического аппарата в России и ряд процессов в январе 1937 г., на которых Вышинский столь блестяще выступал в роли государственного обвинителя" (Черчилль У. "Вторая мировая война", М., 1997 г., т.1, стр. 132-133).
          2. "He conducted the treason trial in a manner, that won my respect and admiration as lawyer" (Davies J. "Mission in Moscow", 1941, p. 62).
          3. Николай Васильевич Крыленко(1885 - 1938 гг.). С 1904 г. член РСДРП (б). В 1905 г. член Петербургского Совета рабочих депутатов. В октябре 1917 г. один из организаторов Октябрьского вооруженного восстания. С 1918 г. председатель Верховного революционного трибунала, прокурор РСФСР. В 1931- 37 гг. нарком юстиции. По своим убеждениям и семейным связям Крыленко был близок к троцкистам. Его первая жена – Е.Ф. Розмирович (Майш-Бош), председатель следственной комиссии Верховного трибунала ВЦИК; её сестра – гражданская жена одного из лидеров троцкистов Пятакова. Сестра самого Крыленко Елена была замужем за американским журналистом и переводчиком работ Троцкого Истмэном. В 1938 г. Н. Крыленко был расстрелян как враг народа.
          4. Звягинцев А., Орлов Ю., "Прокуроры двух эпох", М., 2001 г., стр. 203.
          5. Вышинский А.Я. "Теория судебных доказательств", М., 1941 г., стр. 177, 180.
          6. Утверждение, фальшиво приписывавшееся либералами Вышинскому, на самом деле принадлежало их единомышленнику, троцкисту Н. Крыленко, сказавшему на процессе "Промпартии", где он был государственным обвинителем: "Лучшей уликой при всех обстоятельствах является всё же сознание подсудимых".
          7. Цит. по Вышинский А.Я. "Вопросы международного права и международной политики", М., 1951 г., стр. 551.
          8. из выступления А.Я. Вышинского на февральско- мартовском пленуме 1937 г.
          9. Вышинский А.Я. "Что делает прокуратура в связи с решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) о Донбассе"// "Правда", 15 мая 1937 г.
          10. Davies J. op. cit., p. 273.
          11. Употребляя термины прогресс или реакция, следует помнить, что прогрессируют нередко разные злокачественные образования, у людей или в социуме; а реакция часто является реакцией на них. Например, борьба здоровой части общества против паразитирующих на нём банд является именно реакцией.
          12. По одной из версий, массовые репрессии 1937- 38 г. вызывались скрытыми противниками Сталина, желавшими таким образом возбудить недовольство народа. По другой гипотезе эти репрессии были исходно инициированы партийными секретарями краёв и областей, в попытке удержать свою власть, которой угрожали намечавшиеся конституционные реформы Сталина. (Жуков Ю. "Иной Сталин", М., 2003 г.). Это можно считать интерпретациями отклика духа времени на противодействие ему.